О почитании бога — защитника зверей свидетельствуют некоторые обряды, сохранявшиеся до недавнего времени в виде пережитков.ПРЕДИСЛОВИЕ.
Грузинская легенда об Амирани имеет очень древние общие корни с греческим мифом о Прометее, восходящие к мифам и сказкам шумеров и, возможно, к еще более ранним сочинениям дописьменных времен.
Данный вариант легенды — один из наиболее архаичных. В нем сохранились черты древнейшего эпоса.
Здесь же разъясним некоторые моменты из этой легенды.
Дали — богиня, покровительница охоты и охотников. В грузинском языческом пантеоне божество охоты занимает видное место.
Покровитель зверей в различных уголках Грузии имеет разные наименования. Так, в Хевсурети его называют Очопинтре или Самдзивари, в Кахети — Ангелом зверей, в Сванети — Дали, в Мегрелии — Ткаши-мапа, в Картли — Апсати.
О почитании бога — защитника зверей свидетельствуют некоторые обряды, сохранявшиеся до недавнего времени в виде пережитков.
Сведения о богах — покровителях зверей встречаются также в ранних грузинских письменных памятниках.
В грузинской народной поэзии вырисовывается привлекательный образ богини охоты. До нашего времени дошли древние синкретические хороводно-ритуальные песни в честь Дали. В грузинском эпосе образ богини охоты персонифицирован: в цикле устных сказаний она выступает в качестве главного персонажа.
Богиня Дали — олицетворение красоты. Живет она вдали от взора людей, на неприступной белой скале, и пробраться к ней удается лишь наиболее отважным охотникам. Очаровывая их своей неземной красотой, она вступает с ними в интимную связь. Дали помогает своим избранникам в беде и позволяет убивать ежегодно определенное количество туров. Нарушителей верности она сбрасывает со скалы в пропасть.
Богиня Дали обладает и свойствами злого духа; в некоторых низменных районах она известна под названием Али (ср. с русалкой и лешим — персонажами русского фольклора).
Самый совершенный образ этой богини в грузинском фольклоре предстает в эпосе об Амирани и хороводных балладах Сванети. Она обладает свойством обращения в животных и птиц.
Дарджелани — имя охотника, в некоторых вариантах он фигурирует как отец Амирани. В эпосе об Амирани имя Дарджелани часто трансформируется в имя Дареджани под влиянием героической повести «Амиран-Дареджаниани» Мосе Хонели (XII в.) и поэмы «Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели.
Иамани — мужское имя; названый отец Амирани.
...Дать клятву именем Христа... — в Сванети с ее очень древними христианскими традициями, восходящими к первым векам 1-го тысячеления, это равнозначно честному слову.
Кету Натбиани — в данном случае Кету — собственное имя женщины, а Натбиани (Натобуани)— эпитет, означающий свет, солнцеликость.
Кеклуца Кеисари. Кеклуца означает «красивый», «имеющий безукоризненное лицо», в данном случае употреблено как мужское собственное имя; «Кеисари» означает: «кесарь», «царь». Это слово встречается в сванском фольклоре и не характерно для фольклора низменных районов Грузии. В использовании этого слова сказываются следы древних грузино-греческих отношений.
Андрероби — в других вариантах Амбри-Араб или Амбри-Мераб. Подобный персонаж встречается в «Амиран-Дареджаниани».
Андрероби — то же, что и дэв Мераби, в данном тексте представлен в виде нарта. Упоминание его в эпосе об Амирани свидетельствует о распространении в Грузии нартского эпоса народов Северного Кавказа.
Курша — кличка охотничьей собаки, букв, «черноухая».
В одном густом, дремучем лесу, где верхушки деревьев упирались в самое небо, стояла высокая, крутая скала.
Недалеко от того леса жил один охотник — Дарджелан. Он часто ходил в лес на охоту. Однажды подошел охотник к этой скале, и послышалось ему, словно где-то женщина кричит. Посмотрел охотник на скалу, смотрит все выше и выше, да не увидеть вершины — теряется она где-то высоко-высоко.
Хочет взобраться охотник на скалу, но и это не удается: такая она крутая и неприступная.
Вернулся охотник домой, а дома у него жена очень злая и вдобавок хромая. Сказал охотник жене, чтоб приготовила ему еды — назавтра в дорогу, сам пошел к кузнецу и заказал ему побольше долот да молот железный.
К утру приготовил ему все, забрал он еды на день, взял у кузнеца долота, молот и отправился к той скале. Пришел и стал вбивать долота в скалу. Вбивает охотник в скалу долота железным молотом и поднимается по ним, как по ступеням.
Кончились у него долота, истерся железный молот, и добрался охотник до самой вершины. Осмотрелся, видит — в скале вход выбит, словно двери.
Вошел он туда, проник в пещеру, в пещере лежит Дали. Лежит Дали — красавица неземной красоты, вокруг головы обвиты тяжелые золотые косы. Увидела Дали Дарджелана-охотника, и полюбили они друг друга с первого взгляда.
Остался охотник у Дали. Не хотела Дали оставлять его, но победила ее любовь и уступила она. Наутро стала просить Дали охотника вернуться домой, но не согласился он и вновь остался с нею.
Теперь Дали еще сильнее просит его вернуться домой.
— Иди, — говорит Дали, — твоя жена ведунья. Привыкла она, что ты каждый вечер домой возвращаешься, не дождется тебя, проведает про нас, пойдет по твоему следу, найдет и погубит нас.
— Нет, — сказал Дарджелан, — моя жена хромая, по дому еле ходит, где ей сюда добраться.
Жена Дарджелана и вправду очень дивилась, что ее муж домой не возвращается. Прождала она два дня, на третий день встала, взяла еды на дорогу и пошла по следам мужа. Привели ее следы к скале.
Вскарабкалась она по ступенькам на верхушку скалы и вошла в пещеру. Видит — крепко спят Дали и ее муж.
Отыскала жена охотника золотые ножницы Дали и обрезала ими ее золотые косы. Забрала с собой и ножницы и косы, и ушла.
Проснулись Дали и Дарджелан. Приподняла Дали голову, что-то легкой она ей показалась. Провела рукой по волосам — нет ее золотых кос, встала она — ищет ножницы, нет ножниц.
Затосковала Дали, повернулась к охотнику и сказала:
— Ты причина моего несчастья; говорила я, что погубит нас твоя жена. Не жить мне больше на свете. Возьми нож, взрежь мне чрево — тяжела я — и достань моего ребенка. Будет дочь — назови ее, как хочешь, а будет сын — назовешь его Амирани. Мой сын будет героем. Если бы дали ему дожить до срока во чреве матери, он бы и бога поборол; теперь же он будет слабее. Слушай и исполни все, что я скажу. Как достанешь из моего чрева сына, три месяца храни его в телячьей требухе, чтобы вылежал и выгрелся он так, как ему во чреве матери вылежаться не пришлось. Потом уложи его в колыбель, отнеси с колыбелью к реке Иамана и оставь на берегу. Там найдет его и окрестит тот, кому должно. Он расскажет сыну все, что ему нужно делать.
Не хочет охотник резать возлюбленную, тоскует, горюет. Настояла на своем Дали, и пришлось ему сделать все, что она велела. Дрожащими руками взрезал он живот Дали и достал ребенка, прекрасного, как солнце.
Все выполнил охотник по приказу Дали, потом отнес ребенка в колыбели к реке Иамана, оставил колыбель на берегу и вернулся домой.
Проходят путники по берегу реки Иамана, видят — лежит в колыбели ребенок, спрашивают:
— Кто твои отец и мать, или кто тебя должен крестить?
— Отец и мать — не знаю кто, а крестить меня должен сам ангел, — отвечает ребенок.
Вот идет ангел, спросил и он ребенка. Ответил ему ребенок так же, как и всем.
Трижды спросил ангел, и трижды ответил ему ребенок. Открылся ему ангел, крестил его, назвал Амирани. Дал ему кинжал, велел спрятать его в ноговицу и не доставать, если не придется очень тяжело; благословил Амирани, сказал ему, что на земле его никто не поборет, и оставил его.
Пришли за водой слуги Иамана, увидели Амирани в колыбели, стали смеяться над ним.
Рассердился Амирани, встал, схватил насмешников, стукнул их лбами друг о друга, перебил им всю посуду и прогнал.
Пришли слуги домой без воды и с битой посудой, рассказали Иаману все, что с ними было.
Рассердился Иаман, встал, пошел к реке, а как увидел ребенка в колыбели, обрадовался: «Будет товарищем моим Усиби и Бадри». Взял колыбель с ребенком и отнес домой.
И жена Иамана рада: будет мальчик качать ее Усиби и Бадри. Прошел день — ничего. На другой день вышла жена Иамана коров доить, уложила сыновей Усиби и Бадри в колыбель, а Амирани посередке усадила и велела ему укачивать детей, чтоб не плакали. «А не сделаешь все, как я велю, горе тебе», — пригрозила она.
Только отошла мать, нашел Амирани шило и стал колоть то Усиби, то Бадри. Заревели дети. Разозлилась мать и крикнула Амирани:
— Смотри ходи за моими детьми как следует, не то вернусь, несдобровать тебе! Знай — я не только тебе, но сыну Дали Амирану не спущу!
Проворчал Амирани:
— Не знаете вы, а то я и есть сын Дали — Амирани.
Услышала жена Иамана, обрадовалась, бросила доить коров, подбежала к Амирани, обняла его и расцеловала, обмыла его молоком и обернула в самую тонкую и дорогую ткань.
С тех пор ходит жена Иамана за Амирани, как за своими детьми. Радуются Иаман и жена его, что у их сыновей такой славный товарищ растет.
Подросли все трое юношей, стали уже совсем героями, кого ни встретят — с востока ли, с запада — со всеми вступают в борьбу, всех побеждают и обратно гонят.
Крикнули им однажды эти побитые люди:
— Что вы на нас силу показываете? Если вы такие молодцы, — узнайте, почему ваш отец Иаман слеп на один глаз, и расправьтесь с его обидчиком.
Как услышали это, побежали все трое к жене Иамана, стали просить ее: «Расскажи, как Иаман глаз потерял». Не говорит мать, скрывает правду, обманывает их:
— Болел Иаман оспой, тогда и потерял глаз. А больше, клянусь, ничего не было.
Дважды отвечала так мать, а в третий раз, чтобы выпытать у нее правду, придумали Амирани, Усиби и Бадри такую уловку: вернулись они домой сердитые и велели ей выпечь им всем троим горячие хачапури. Только она засыпала хачапури углями, вытащили их Амирани и Усиби из огня, приложили к матери и говорят:
— Или скажешь правду про глаз Иамана, или всю грудь тебе сожжем.
Не выдержала жена Иамана и рассказала все, как было:
— С Гамаком давно враждовал один дэв, требовал с него оброк. Как родились Усиби и Бадри, пришел тот дэв и потребовал отдать ему одного из сыновей; а нет, так пусть Иаман отдаст ему свой правый глаз. Не смог Иаман расстаться с сыном, вырвал глаз и отдал дэву.
Как услышали это Амирани и сыновья Иамана, тотчас встали и собрались в путь — воевать с тем дэвом. ithell.info Попросили они Иамана достать им лук и стрелы из чистого железа. Достал Иаман. Взяли лук, попробовали — не выдержал лук руки Амирани и сломался.
Взял тогда Амирани тридцать фунтов железа, отнес кузнецу и сам заставил его выковать лук по своей руке.
Наутро все трое отправились воевать с дэвом. Шли, шли — увидели в поле одного дэва. У дэва чудесный яблоневый сад, под яблонями и овечьи отары его пасутся. Завидел дэв юношей и крикнул им:
— А ну, если вы молодцы, сбейте с моих яблонь хоть одно яблоко или забросьте хоть одно яблоко на яблоню.
Усиби и Бадри долго старались, ни одного яблока не сбили. Пустил стрелу Амирани, все яблоки с одной стороны яблони сбил и на другую сторону этой же яблони забросил.
Еще сказал дэв:
— Если вы молодцы, так хоть одну овцу из моего стада с земли поднимите, а другую наземь положите.
Ничего не сумели Усиби и Бадри. Амирани сперва заставил подняться всех овец, потом как ударит их оземь — чуть всех не перебил.
Рассердился дэв, забрал всех своих овец и Амирани с ними и загнал всех в дом. Дверь изнутри запер, Усиби и Бадри одних на дворе оставил. Сварил себе дэв на ужин четырех овец. Сам мясо ест, кости через спину сестре кидает, а сестра дэва в углу железной цепью прикована.
Собрался дэв спать и говорит:
— Сегодня мне на ужин хватит, завтра Амирани позавтракаю.
Сказал и лег.
Заснул дэв, подошел Амирани к прикованной сестре дэва, попросил научить его, как с дэвом расправиться.
Сказала сестра дэва:
— Моего брата ничем не убьешь, кроме как его мечом, который он в масле держит. Но меч так крепко держится в масле, что одному его не вытащить. Только есть у моего брата плетеный ремень, достань его, один конец к мечу привяжи, другой мне дай, потянем вдвоем, может, вытащим. Возьмешь в, руки меч, подойдешь к брату, смотри — не ударяй его, а только приложи меч к шее, меч сам голову снимет.
Попросила она Амирани поклясться Христом, что он не обманет ее и, когда убьет дэва,— отпустит ее на волю.
Поклялся Амирани, отыскал тот ремень, привязал к мечу, отдал другой конец сестре, потянули оба, вытащили меч. Как вытаскивали меч, загремел он с такой силой, что проснулся дэв, да только заснул опять.
Поднес Амирани меч к дэву, приложил к его шее, стал меч резать сам, и замахиваться не пришлось. Резал, резал меч, дошел до середины. Почувствовал что-то дэв, стал ворочаться, да уже поздно, совсем перерезал меч шею.
Так разделался Амирани с дэвом. Попросила Амирани сестра дэва освободить ее, но нарушил клятву Амирани и убил ее.
После этого все дэвово добро осталось Амирани и его товарищам. Что с собой взяли — взяли, остальное там оставили и дальше в путь отправились.
Шли, шли, пришли в густой еловый лес. Видят — в лесу скала, на скале огромный дэв-гвелешапи стоит и шерсть сучит. Веретеном у дэва ствол ели, грузилом на веретене — мельничный жернов.
Это и был тот дэв, который отнял глаз у Иамана.
Увидел дэв Амирани и его товарищей и крикнул:
— Эй, что там за мушки ползут? Поворачивайте сейчас же назад, не то и мясо ваше съем и кости ваши сгрызу.
Крикнул Амирани дэву:
— Ах ты, мразь! Рано хвастаешь, подожди, не съел еще.
Рассердился дэв, бросил шерсть и спустился вниз. Долго они боролись и воевали. Амирани одну стрелу за себя пустит в дэва, две — за Усиби и Бадри. Утомились все.
Подошел дэв к Амирани, раскрыл пасть и проглотил его. Проглотил и пошел домой. Усиби и Бадри там остались. Как входил дэв в ворота, догнал его Усиби, схватил за хвост и отрубил его. Вошел дэв в дом, только вошел, разболелся у него живот.
— Горе мне, мать, живот болит! — закричал дэв, подбежал к дверным столбам, трется о них животом, чтобы облегчить боль, да не удержаться на ногах без хвоста, все наземь грохается.
Видит мать сына в этих муках, спрашивает его:
— Что с тобой, сынок, не съел ли чего сегодня?
— Ах, мать, три мушки попались мне сегодня, проглотил одну.
— Горе твоей матери, сынок, если ты Амирани — сына Дали — проглотил.
А Усиби и Бадри стоят под окном дома, слышат все, что мать с сыном говорят. Крикнули они Амирани:
Амирани, Амирани,
В ноговице твой кинжал,
Обнажи его скорей —
Проучи ты гвелешапи.
Услышал это Амирани и подумал: «И вправду, тяжелей этого вряд ли когда придется!» — достал кинжал и давай колоть дэва в пах.
Заревел дэв:
— Ой, не убивай только, а хочешь — выплюну тебя, хочешь — выброшу.
Рассердился Амирани:
— Ах ты, мразь, негодяй! Ни выплюнутым тобою жить не хочу, ни выброшенным.
— Хорошо, — говорит дэв, — вынь мне два ребра и выходи через бок.
Вынул Амирани у дэва весь бок и вышел. Только один свой глаз там оставил.
— Вставь мне сейчас же глаз, не то живым не уйдешь! — кричит Амирани.
Сказал дэв:
— Отрежь кусочек печени, кусочек легкого, помажь глазницу, лучше прежнего глаз станет.
Отрезал Амиран побольше печени, еще больше легкого, помазал глазницу, и стал его глаз цел и невредим.
Просит дэв Амирани пришить ему бок обратно. Взял Амирани и заложил ему бок деревянной заслонкой.
[По легендам, если бы у дэва не было деревянного бока, мир бы погиб. Когда бывает затмение, дэв (гвелешапи) глотает солнце, но оно прожигает деревянный бок дэва и опять выходит наружу.]
После этого потребовал Амирани у дэва отдать ему правый глаз Иамана. Не хочется дэву отдавать глаз, да не смеет отказать Амирани.
Указал дэв на столб и сказал:
— Вот в этом столбе заложен ящик, в ящике — еще ящик, достань его, там лежит глаз Иамана.
Отыскал Амирани глаз и взял с собой. Дэва там бросили, сами домой вернулись. Пришли, вставили Иаману его глаз, отдохнули немного.
Захотелось. Амирани пойти и повоевать еще с кем-нибудь. Попросил он Иамана задержать дома Усиби и Бадри: «Мешают только мне они в трудную минуту».
Услышали Усиби и Бадри, затосковали, стали просить Амирани не оставлять их дома.
— Мы без тебя жить не хотим!
Что делать? Опять взял их с собой Амирани. Долго ходили они и увидели в одном поле трех дэвов.
Крикнули им дэвы:
— Хорошими вы были бы молодцами, если бы кто из вас сумел добыть себе в жены светлую Кету, дочь Кеклуц-царя. Много юношей добивалось ее, да никто не добился.
Спросил Амирани, где живет Кеклуц-царь, где он дочь свою прячет. Указали дэвы путь к царю и сказали:
— А дочь свою Кету он держит в башне, и башня цепями к небу подвешена.
Оставили они дэвов и пошли в страну Кеклуц-царя. Шли, шли, пришли к морю. Большое море, широкое, не пройти его. Увидели они там женщину-дэва. Спросил ее Амирани, как перейти через море.
Сказала она, что через море нет пути, а если возьмут они ее в товарищи, она поможет им.
Поклялся Амирани Христом, что возьмет ее.
Срезала она косу и проложила ее мостом через море. Прошли по мосту раньше Усиби и Бадри, потом Амирани. Последней стала переходить женщина-дэв. Но только дошла она до середины моря, хватил Амирани по косе своим мечом, перерубил ее, и упала женщина-дэв в море. Так Амирани во второй раз нарушил клятву Христом.
Долго шли побратимы сушей, повстречали в поле человека, которого звали Андреробом.
Андрероб был так велик, что девять пар волов и девять пар быков еле тащили арбу, на которой он лежал. Андрероба живого хоронить везли: мертвого бы его до кладбища не дотащить, так бы и остался несхороненным.
У Андрероба одна нога с арбы свесилась, волочится по земле и своей тяжестью, словно плуг, роет землю. Столько народу за ним шло, и никак они его ногу поднять и на арбу уложить не могли.
Увидел это Амирани, зацепил своим луком ногу Андрероба и забросил ее на арбу.
Удивился Андрероб;
— Кто это имеет такую силу, что мою ногу так легко на арбу забросил?
Указали ему на Амирани. Протянул Андрероб руку Амирани, испугался Амирани: «Сожмет он мою руку изо всей силы и изломает ее». Взял Амирани и подал Андреробу базальтовую глыбу. Сжал глыбу Андрероб, сок из нее выжал.
Опять протянул Андрероб руку Амирани. Подал ему Амирани руку. Попросил Андрероб Амирани взять с собой его сына и не предавать его, как брата его любить.
Обещал Амирани и Христом поклялся. Повезли Андрероба, куда везли, а сын его пошел с Амирани.
Долго они ходили. Захотелось спать Амирани, лег он и заснул. А пока он спал, сын Андрероба голыми руками поймал двух оленей и повесил их там же на дереве.
Проснулся Амирани, увидел оленей и спросил, как их поймали. Узнал Амирани, как сын Андрероба их поймал, не понравилось ему это, подумал: «Еще ребенок, а уж что делает, вырастет, меня победит».
Решил Амирани убить сына Андрероба. Как решил, так и сделал. Так в третий раз нарушил Амирани клятву Христом.
Бросили они убитого и пошли дальше: искать дочь царя Кеклуца.
Ходили долго и нашли наконец ту башню, где дочь Кеклуц-царя, Кету, жила.
Сказал Амирани Усиби:
— Прыгни, попытайся, может, достанешь до цепи и перерубишь ее саблей.
Прыгнул Усиби — и не дотронулся даже до цепи. Прыгнул и Бадри, но также безуспешно.
Прыгнул тогда Амирани и схватил цепь. Замахнулся своим кинжалом, разрубил цепь, и упала башня на землю. Вошли все трое в башню. С одного взгляда полюбили Амирани и Кету друг друга.
Узнал Кеклуц, отец Кету, про то, собрал все свои войска и в три ряда окружил башню. Увидел Амирани войска, не понравилось ему это. Приказал он Усиби выйти воевать с войском. Вышел Усиби, прорвал одну цепь и подошел к Кеклуц-царю.
Дунул на него Кеклуц-царь — замертво упал Усиби.
Вышел вторым Бадри, прорвал другую цепь, но только подошел к Кеклуц-царю — дунул на него Кеклуц и свалил его замертво.
Рассердился Амирани, решил сам выйти воевать с Кеклуц-царем.
Сказала Кету Амирани:
— У моего отца на голове стоит жернов, жернов привязан сзади к шее золотой цепью. Подойдешь к нему, постарайся перерезать эту цепь; потянет жернов голову отца вперед, обнажится шея, тогда кинжалом и руби голову. Если не так — не убить тебе моего отца.
Запомнил все Амирани, вышел к войскам, перебил всех, кто еще после Усиби и Бадри в живых остался, подошел к Кеклуц-царю. Дунул на него Кеклуц-царь, упал Амирани на одно колено.
Замахнулся Амирани своим кинжалом и перерезал золотую цепь на шее Кеклуца. Потянул жернов голову Кеклуца вперед, обнажилась у него шея, вскочил Амирани, взмахнул кинжалом и отрубил Кеклуцу голову.
Вошел Амирани в башню к Кету и стал горевать, что Усиби и Бадри погибли.
— Не вернусь я домой без них. Что я скажу старикам родителям, когда ни одного сына не приведу?
Спросила Кету;
— Узнаешь ли ты их среди перебитого войска?
— Узнаю, — сказал Амирани. — У Усиби на камне в кольце знак солнца помечен, а у Бадри — знак луны.
Вышли Амирани и Кету к мертвым, стали искать среди них Усиби и Бадри. Отыскали, достала Кету свой платок, провела по лицам Усиби и Бадри и оживила их.
Радуется Амирани, что достал себе в жены Кету и что Усиби и Бадри живыми домой ведет. Взяли они с собой все добро царя Кеклуца и поехали домой.
Пришли к Иаману. Обрадовался Иаман, что и Амирани и его сыновья вернулись домой победителями. Только сказал Амирани Иаману, что уж больше никогда не возьмет с собой Усиби и Бадри, потому что не могут они быть такими же героями, как oн.
После этого Амирани один ходил на геройские подвиги. Не было на свете никого, кто бы мог выдержать бой с ним, — всех врагов победил и истребил Амирани.
Остались на всей земле только три дэва, три кабана и три дуба.
Даже с Богом воевал Амирани, три раза нарушал клятву Христом и многое другое совершил.
За это Бог наказал Амирани: связал его железной цепью и приковал к врытому глубоко в землю железному столбу.
Вместе с Амирани бог приковал и пса Куршу, который истребил много любимых Богом туров.
Целый год Амирани и Курша тянут цепи и тащат тяжелый железный столб наверх. Вот-вот вытащат они столб из земли и освободятся, как пошлет бог птицу, сядет она на столб, обозлится Амирани, замахнется цепью и ударит о столб. Птица улетит, а столб опять в землю вобьется. Так повторяется каждый год.
Курша — щенок орла. У волшебной орлицы Орби каждой весной вместе с птенцами родится один щенок. Орлица, как увидит щенка, возьмет его, поднимет высоко и бросит наземь, чтоб люди не нашли его и не приручили.
Этого Куршу, который привязан вместе с Амирани, нашел все же один охотник, и вырастил. У Курши по бокам растут орлиные крылья. И такой он быстрый и ловкий, что с двух прыжков антилопу ловит, три прыжка уж он позором для себя считает.
В наказанье за то, что он погубил много туров, бог приковал его вместе с Амирани.
О Курше у сванов сложена песня-плач охотника, лишившегося Курши:
Курша, мой Курша,
Курша потерян, Курша!
Потерял тебя я
В полночь, ровно в полночь!
Горе мне! Что, если тебя
Ведет купец, ведет купец?
Горе мне! Что, если тебя
Каджи выкрал у меня?
У Курши рот и уши
Что золото, что золото.
У Курши глаза, глаза
Что месяц, что месяц.
Лай Курши что гром неба,
Лапы Курши что гумна,
Скачок Курши что поле.
Еда Курши, еда его —
Хлеб мягкий, свежий.
Горе мне! Что, если тебя
Кормят мякиной, мякиной!
Питье Курши, питье его —
Вино свежее, сладкое.
Горе мне! Что, если тебя
Поят водою мутной!
Постель Курши, постель его —
Перина и одеяла.
Горе мне! Что, если тебя
Кладут на щепы, на щепы!
Курша, мой Курша,
Сверху словно лев ты,
Снизу — как фазан,
Ты герой на суше,
На море — корабль!
Курша, мой Курша,
Плачу по тебе, плачу,
Горюю, горюю
Уж год, уж год! Познакомимся с еще одним, наиболее популярным вариантом древнейшего мирового эпоса о прикованном к Кавказскому хребту Амирани.
Суждения об Амирани в научной литературе высказывались, преимущественно, на основе именно этого варианта.
СКАЗАНИЕ О БАДРИ, УСИПИ И АМИРАНИ
ПРЕДИСЛОВИЕ И ПОЯСНЕНИЯ К ТЕКСТУ ЛЕГЕНДЫ.
На протяжении своей многовековой истории грузинский народ вносил много существенных изменений в мифологию и фольклор. Сказание об Амирани также не осталось неизменным. На основе единого сюжетного ядра развились версии и многочисленные варианты сказания, а на их основе — разновидности, которые иногда представлены даже единичными записями.
С течением времени оформились иберийская и колхская версии, которые на раннем этапе, не позднее античной эпохи, представляли собой варианты единого грузинского сказания. В дальнейшем, с развитием и усложнением общественной жизни, усложнился и сам сюжет сказания о прикованном Амирани, варианты первоначального сюжета превратились в версии, а внутри последних вновь образовались варианты, которым сейчас присвоены номера. Так возникли в Западной Грузии гурийский (вариант XXII), имеретинский (XXIII), рача-лечхумский (XXIV), сванский (II—IV), мегрельский (XXVII) и абхазский (XXVIII) варианты колхской версии; а в Восточной и Южной Грузии — картлийский (V—IX, XXVI), кахетинский (X—XIV, XXV), пшаво-хевсурский (I, XVII, XVIII), месхет-джавахетский (XV, XVI), мохевский (XIX, XX), мтиулетский (XXI) и другие варианты иберийской версии.
1. Сулкалмахи — имя сложного состава: сул + калмахи (сули — «душа», калмахи — «форель»), В пшавском родовом фольклоре упоминается древний герой Сула-курдгели (курдгели — «заяц»). Это имя вошло в сказание об Амирани давно. По-видимому, в имени Сулкалмахи отражен культ рыбы — тевз-калмахи.
На Кавказе сохранилось много каменных изображений божеств-рыб, так называемых вешапов. Ввиду того, что на первой ступени формирования эпоса Амирани боролся против вешапов, с новым героем связалось и видоизмененное название божества-рыбы, которое выступает в качестве имени отца героя. Такая замена естественна, ибо эпос эпохи матриархата не знал имени отца главного героя.
Известны другие интерпретации имени Сулкалмахи: его связывали, в частности, с именем Сулумал Милидского, упомянутого в надписи Тиглатпаласара III, в этом имени видели шумеро-эламитский титул «суккалмах».
2. Дареджан — мать Амирани.
3. Дэв — злой великан, обладающий необычайной силой.
4. Чабалхети — название сказочной горы.
5. Золотое таклаи — часть старинного женского головного убора.
6. Карцецхли — букв. «извергающий огненный ветер».
7. Адли — мера длины, несколько менее метра.
8. Када — слоеный пирог с начинкой из толченых орехов и меда,
9. Кеци — глиняная сковородка.
10. Асли — имеется в виду дом, покрытый осокой.
11. Капиа — вид лирического стиха, произносимого экспромтом во время состязаний поэтов; в нем рифмуются диалоги.
12. Тетрони — название легендарного белого коня, принадлежащего Бадри.
13. Горда — меч особой закалки.
14. Каджн — фантастические злые существа в человеческом облике, обычно враждебные людям.
15. Сиарсамулм — то же Саварсамули, упоминаемый в «Амиран-Дареджаниани» как герой Саварса-мидзе.
16. Гергети — место у подножия горы Казбек. По преданиям, сохранившимся среди мохевцев до настоящего времени, в этой Гергетской горе находится Амирани.
17. Гошиа — общее название маленьких собак (ср. Курша, Курчи — букв, «черноухая» — сванских вариантов).
18. Гвелвешапи (гвелешапи) — слово сложного состава: гвели + вешапи (змея + вешап). Предполагают, что вторая часть этого слова — хурритского происхождения.
В пантеоне хурритских божеств существовало божество Вишиашап — Вишашап; отсюда и происходит грузино-армянский «вишап», «вешап». Сказание об окаменевшем на Гергетской горе убитом гвелвешапи отражает древние сказания о борьбе против божеств-вешапов.
Несомненно, что сказание о борьбе с богами и неподчинении им более древнего происхождения, чем греческий миф о борьбе между Зевсом и Прометеем.
Каменные культовые памятники вешапов и вешапоидов, найденные в Грузии, Армении и на Северном Кавказе, носят следы борьбы против божеств-вешапов. По мнению специалистов, эти памятники созданы пять тысяч лет назад.
Расскажу об Амирани, если сказка вам по нраву...
Сказ о Бадри и Усипи помнить будете всегда. (Песнь, оставшаяся в народе).
Было и не было ничего, что могло быть лучше бога: был певчий дрозд да бог, к нам милостивый. Жил один человек, по имени Сулкалмахи, имел он трех сыновей: старшего — Бадри, среднего — Усипи и младшего — Амирани.
Младший был крестником Господа Бога, Христа. Дареджан, жена Сулкалмахи, родила Амирани поздно, уже в старости. Она очень любила своего младшего сына, и поэтому его звали сыном Дареджан.
Сулкалмахи был стар и боялся, что после его смерти некому будет растить Амирани. Родители хотели, чтобы крестным Амирани был богатый человек, который мог бы взять к себе и воспитывать мальчика, когда умрет Сулкалмахи.
Они уже пригласили к себе богатого человека, но во время крестин в дом вошел Христос в бедной одежде и попросил Сулкалмахи дать ему крестить Амирани. Сулкалмахи не мог отказать и разрешил пришельцу крестить сына.
Христос наделил Амирани стремительностью, с какой летит вниз сброшенное с горы бревно; быстротой низвергающейся лавины; силой двенадцати пар быков и буйволов; неутомимостью волка; предсказал ему в детстве бедность и в зрелом возрасте — приключения и битвы.
Прошло немного времени, и Сулкалмахи в самом деле умер. Его враги дэвы воспользовались этим, чтобы отомстить; они напали на осиротевший дом, предали его огню, разорили и развеяли по ветру. Напуганные дэвами братья бежали, навсегда покинув родную страну.
Бадри, Усипи, Амирани сиротами остались,
Напуганные дэвами, в Чабалхети бежали.
Наконец умерла и Дареджан; сыновьям она завещала: «Дети мои, остерегайтесь дэвов». Но кто поручится, что в пути никогда не споткнешься о камень! Много невзгод испытали братья; днюя и ночуя под открытым небом, они мечтали о домашнем очаге.
Сироты мы собрались — Бадри, Усипи, Амирани,
Не знали тепла очага, в саманнике выросли.
Но кто добро нам содеял, сиротам, тому мы в труде помогли,
Но кто зло нам содеял, сиротам, мы дома разорили у тех.
Мать Дареджан завещала нам: «Остерегайтеся дэвов,
Но уж если столкнетесь — в обиду себя не давайте!»
Нас трое, а дэвов сотни столкнулись тогда в Чабалхети,
На шатры мы напали на балхские и начисто их разнесли.
Легко мы в бою устояли, укрывши себя за щитами.
Пить мы уселись вино и дэвов иных пригласили.
Кто пил вместе с нами, — мы братьями с теми расстались;
Кто пить не хотел — разили его без пощады.
Какие же то дэвы, — все под нашими мечами полегли!
Прошло время. Подрос Амирани; стал таким могучим, что земле тяжело было его носить. Усипи и Бадри были прекрасны.
Невелик человек Амирани, питья и еды ему надо немного:
Буйвол-бугай — на обед, а на ужин не хватит и трех...
Бадри похож на девицу-красу, что готова идти под венец;
Усипи — на хрустальную башню, кругом укрепленную;
Амирани — на черную тучу, ливнем пролиться готовую.
Однажды Амирани и его братья были на охоте. Обошли, охотясь, девять гор, ничего не убили, ни одной живой души не встретили. Перешли на десятую гору и продолжали охотиться. Внезапно выскочил огромный олень с ветвистыми рогами. Прижал сохатый рога к спине, только его и видели! Пустил стрелу Амирани и ранил его:
На охоту пошли Амирани и братья его.
Девять гор они прошли, а десятой была Алгетская.
На лугу след нашли копыт дьявольских.
Подняли в горах оленя, зо
|
