Семейные узы. Глава четвертая. - 20 Марта 2010

Мой сайт

Главная » 2010 » Март » 20 » Семейные узы. Глава четвертая.

17:16 Семейные узы. Глава четвертая.
Топорщились розовеньким кружевом по шву на задней стороне чулки, родные братья тем, что украшали костлявые конечности «ночных бабочек».Градус юмора стремительно падает, действие затормаживается. Берегите головы. Глава четвертая К набору «Невеста – собери сам!» помимо симпатичной мордашки, огромного универмага и кучи денег прилагалось безмерное уныние в двойном экземпляре. Гигантский молох чревоугодия в виде громады, изрыгающей довольнейших людей с пакетами в руках и засасывающей огромное количество оных, рыскающих взглядом, облизывающих губы и неосознанно хватающихся пальцами за воздух, казался насмехающейся расплывшейся кирпичной тучной массой, манящей распухшим от лености и обжорства пальцем в золотых перстнях. Палец хотелось укусить, прожевать и вежливо выплюнуть с замечанием об излишнем холестерине. К услугам Алукарда и его нечаянной невесты были теперь штабеля пузырьков и скляночек, тюки тряпок разной степени мещанства, литры красителей и километры гипюра, свернутого в целлофановые пакетики из-под чулок, батареи туфель на опасном для жизни каблуке и мороженое на случай внезапной голодовки, чтобы было чем подкрепить силы. Против воли Алукард подумал, что если бы он захотел слона, то у него, наверняка, невозмутимо спросил бы выставленный для дачи справок на входе серьезный молодой человек, жареного или живого желает мистер. И намерен он расплачиваться наличными или желает приобрести в кредит? Два вампира, бесцеремонно выпихнутые из автомобиля после задушевного, сдобренного гипнотическими нотками, предложения «скататься до Хитроу», очень долго стояли двумя хмурыми воронами перед стеклянной вертушкой входа, упорно мешая людям нестись навстречу растратам. На лице носферату читалась сосредоточенность небывалой концентрации, словно кровосос всерьез задался целью обрушить здание одним мысленным усилием и теперь выискивает самый слабый кирпичик в основании. К сожалению, «Хэрроудз» слишком часто и надежно ремонтировали, чтобы он послушался одного ментального пинка какого-то долговязого подозрительного типа. Холестериновый палец продолжал манить совсем уж глумливо, предлагая, коль уж нет другого выбора, расслабиться и получить удовольствие в фирменных пакетах всего за девяносто девять фунтов девяносто девять пенсов. Виктория с оттенком фатализма смотрела на раскоряченные чьей-то невероятной фантазией манекены в нижнем белье. Судя по всему, натурщиками служили несчастные, пораженные ДЦП и запушенным артритом во всех суставах, включая пальцы на ногах. Непонятно, чего добивался дизайнер магазина – возможно, растопырка пальцев и конечностей ловила положительные потоки по феншую – однако становилось понятно, почему симпатичное бельишко успело слегка покрыться пылью. - Чувствую себя, как американский смертник, - первой нарушила Серас гнетущее молчание, начавшее носиться в воздухе истеричными непонятно откуда взявшимися скрипичными нотками, вздохнув так тяжело, что едва пуговицы на форме не поотлетали. - Вот как? И отчего же? – одним прицельным взглядом вампир отправил в нокдаун какого-то подозрительно прыщавого юнца в прыгающих на переносице очках, не первую минуту пялившегося на непривычно короткую юбку в сочетании с откровенными чулками на подопечной Немертвого Князя. Еще и за кошельком потянулся, кружа вокруг подобно рахитичной акуле. Виктория скромно прокашлялась, вспомнив безумно занудный предмет «судебные системы зарубежных стран», который вел, помимо прочего, обаятельный молодой преподаватель с грустными щенячьими глазами и грустными же кудряшками, которые печально тряслись, когда учитель вздыхал, поправляя бифокальные очки. - У американцев есть традиция «последней трапезы», - словно зачитывая с листа, Виктория непрерывно пялилась с жадностью, замаскированной под небрежную заинтересованность, на кружевной невесомый наборчик-паутинку, искусно создававший эффект одетости на манекене. – Смертник может заказать себе дорогой ужин из любого ресторана, какой только пожелает. Хоть креветки во фритюре, хоть землянику, хоть алкоголь, но в умеренных количествах. Обязаны подать. Считается, что это так, напоследок побаловать, - «паутинка» стоила столько, сколько составляла ее зарплата за два месяца – и это с учетом скидки! Они что, из жемчуга вытягивали эти трусики?! - И что, часто пользуются? – юнца пришлось отправить из нокдауна в нокаут – он встал и с упорством, достойным лучшего применения, начал подкрадываться с грацией носорога к Алукарду, приняв его за… за кого его приняв?! - По-разному. Некоторым не до еды, - Виктория с сожалением отвела взгляд от «паутинки». Продаваться леди Хеллсинг по кусочкам не хотелось – а вдруг потом она за каждый носок взыщет по одному ребенку от «жениха»? Уж нет уж! - Удивишься, но мне тоже не до еды, - носферату сложил руки на груди, обозревая магазин с истинным презрением, с которым только врагу сдаваться в плен. – У тебя есть какой-нибудь план? – деловито осведомился он. – Мне в голову не идет ничего, кроме как тебя тут случайно потерять, а потом закатить деловитую истерику с паданьем на колени и воздеванием рук к небу. - Не поможет, - категорично помотала кудлатой головой Виктория, отметив невольно, что стрижка и впрямь лишней не была бы, - назначат спасательную операцию в недра торгового центра с Адской Гончей во главе. Хоть в канализации меня потеряйте – не сильно поможет. - Накупить всяческой дребедени и выстроить баррикаду? – скептически обозрел Алукард мигающую лампочками махину магазина. - Сметут одним БТР, - скривилась девушка, - и вы что, думаете, нам дадут накупить столько дребедени? Уверена, что у карточки есть лимит. - Немного не разбираешься в людях, Полицейская, - с интонацией «дочь моя, послушай умного дядю», воздел палец носферату. – Когда речь заходит о собственных тратах, наша леди может приказывать в целях экономии стирать туалетную бумагу. Но если тратить чужие – то почему бы и не тратить? А теперь серьезно, - переключился Алукард с комично-серьезного лица на серьезное-по-настоящему лицо. – Какие у тебя есть соображения? Только не говори, что ты действительно всю жизнь мечтала о Сказке среди горных валашских круч, куда тебя унесет белоснежный конь Темного Рыцаря. Виктория приложила палец к губам, поскребла кончик носа и проделала еще пяток забавных манипуляций, которые помогали ей сосредоточиться. - Разъяренная Железная Леди опаснее стада носорогов, я боюсь, мы не сможем с ней совладать, - опасливо вжимая голову в плечи, произнесла девушка. И облегченно выдохнула, когда Алукард всего лишь дернул носом: сам он в своих подколках мог сколь угодно долго наделять Интегру гипертрофированными привычками и присваивать ей забавные прозвища вроде Девственность-Всея-Альбио>на, над которыми Серас очень долго потом хихикала. Но это вовсе не значило, что кто-то другой мог позволить себе издеваться над Всемогущей и Достойнейшей Хозяйкой Чудовища вслух. Карающая длань в стильных перчатках с модной пентаграммой могла достать и сквозь потолок и поманить пальцем в недра шкафа во время утреннего переодевания. Блюсти честь своей госпожи вампир был готов маниакально, реагируя параноидально даже на простое признание длинноногости его хозяйки и красоты ее… кхм, барельефов. Наемники и солдаты, подозревавшие о странной бдительности вампира, побаивались обсуждать Интегру вслух и слишком громко думать о ней - тоже. Двое из них, особенно острые на язык, были найдены одним жарким июльским утром в прачечной – чьи-то сильные руки затолкали двух записных шутничков в наволочку и закинули в стиральную машинку, засунув в рот по бруску воняющего лавандой мыла. Виновных найти, разумеется, так и не удалось, а Алукарда и вовсе не было в тот день в особняке – в компании Уолтера он тестировал новые винтовки. Конечно, он отлучился на полминутки, но разве же можно покрыть двадцать километров за тридцать секунд?.. - Правда твоя, - нехотя произнес вампир, пальцы его при этом нехорошо подергивались, как будто играя ноктюрн на чьей-то длинной шейке, держащей очень умную блондинистую головку с острыми зубками. - Значит, нам нужно всего лишь копать в другом направлении, - не сказать, что девушка воодушевилась таким ободряющим жестом, но развивать мысль надо было. - К сожалению, удушить отца я не смогу при всем желании. Даже если ты будешь отвлекать его плясками в костюме одалиски, - уловил ход мыслей своей подчиненной Алукард. – Хотя по своему опыту могу сказать, что есть такие моменты, в которые мужчина не в состоянии заметить рушащихся стен – если с ним достойная партнерша, но… - Не надо! – опасливо вскинула руки Виктория в запрещающем жесте, отодвигаясь бочком от своего хозяина. – Я все равно так не смогу! - Я тебе и не предлагал! – возмутился Алукард. – Тебе рано о подобном не то что говорить – думать тоже. И напомни мне посадить тебя под подвальный арест. Чертов наемник, я с ним еще потолкую на этот счет, век у меня будет по струнке ходить в моем присутствии, выпороть бы его доской с занозами… - забубнил он голосом с истинно старческими нотками. Виктория приуныла. В свое время она тихо радовалась тому, что в отличие от всех своих приятелей может позволить себе задерживаться где угодно допоздна и разгуливать по квартире в символическом нижнем белье, легкомысленно перешагивая через стопки отложенного на «потом-поглажу» белья. Видимо, теперь она лишена даже гипотетической возможности устроить подобное. - Можно зайти с другой стороны, - откровенно «завиляла хвостиком» девушка, преданно заглядывая Алукарду в глаза, - Хозяин, вы же сами говорили мне, что для вашего отца принципиально происхождение невесты… - …длина пальцев, ногтей, величина мочек ушей, расстояние от пупка до колен и еще тысяча мелочей, занесенных в специальную метрику, - нетерпеливо подогнал девушку Алукард. - А насчет внешнего вида в этой метрике ничего не сказано? – с намеком указала Виктория взглядом в сторону оклемавшегося от нокаута юнца. Вампир проводил хмурым взглядом, посылающим концентрированное презрение в сторону разнузданной молодежи, опасливо поднявшегося с асфальта парнишку, недоуменно глазевшего по сторонам в поисках того невидимого кирпича, который свалился ему на голову. Понятной любому самцу азбукой взглядов Алукард коротко оттелеграфировал ему, что переминающаяся с ноги на ногу девчонка по правую руку от него явно не подлежит растлению за любые золотые горы. В качестве весомого аргумента носферату продемонстрировал универсальный жест всех народов от Зимбабве до Маори – сжатый угрожающих размеров кулак. Удивительно, но кулак подействовал гораздо эффективнее, чем все мысленные затрещины: парнишка вытянул и без того унылое лицо почти до самого асфальта и обреченно побрел в сторону цветастой щебечущей стайки, которую непонятным образом еще не разогнали бдительные работники Скотланд-Ярда. Патентованная в Едином Реестре Злодеев за номером сто тринадцать ухмылка намертво прилепилась к узким вампирским губам от одного взгляда на служительниц Венеры, бойко ловивших клиентов на лассо из пережженных пергидролем волос в сеть чулок на измученных варикозом голенях. - Как вы думаете, подействует? – робко спросила Серас, несколько боязливо косясь на усмешку Алукарда. Тот и сам был не рад своему выражению лица, но номер сто тринадцать тем и была плоха, что от нее намертво сводило, буквально до щелчка в затылке, челюсти, как будто склеивая коренные зубы. - Идея что надо, - одобрил вампир, вынув из кармана медленным и ввергающим все неживое в ужас жестом кредитную карточку, взяв входную дверь торгового комплекса на «прицел» из двенадцати таинственных нулей. – Вперед, нас ждут великие дела. - Скорее очень грязные, - тихо произнесла девушка, потрусив за решительным шагом своего хозяина, который покрывал три шага за один со своей невероятной длиной конечностей. – А тот наборчик я все-таки куплю, на дно пакета… - совсем тихо прошелестела она себе под нос, лелея смутную и полную чьих-то рыжих волос и большого количества шелка в простынях фантазию. Полтора часа, которые они провели в недрах лабиринта современного Минотавра, вытягивающего из людей последние пенни и выпускающего их из своего капиталистического нутра полностью деморализованными и с пустыми кошельками, были, наверное, самыми насыщенными в нежизни носферату. В океане скидок, распродаж и огромных красных зазывающих процентов неопытный пловец в лице одного долговязого брюнета вдруг почувствовал себя крайне неуютно и даже немного захлебнулся накатившим на него гулом. За пятнадцать секунд пребывания в магазине ему успели сунуть под нос остро и кисло пахнущий пробник с парфюмом, впихнуть в зубы кусок фирменной шоколадки и снабдить бумажной раскладывающейся картой универмага. Вокруг него двойками, стайками и в гордом угрюмом одиночестве тысячи разъяренных женщин бились за шерстяную тряпочку, подешевевшую на три фунта по сравнению с прошлым днем. Забитые и огрызающиеся мужья их, мечтающие окопаться в самом дальнем и пыльном углу с бутылкой фирменного пива, с тоской поскуливали вокруг сброшенных в припадке приобретательства сумок, пакетов, пакетиков и пакетищ. Душераздирающее зрелище в образе разрыдавшейся от отчаянья фифочки, которой не хватало денег на какую-то непонятного предназначения розовенькую штучку, добило растерявшегося вампира. Со вздохом Серас вытащила из обмякших пальцев своего хозяина кредитную карту, невольно задавшись вопросом, когда Алукард в последний раз выползал на свет божий в такое скопление народу. Не при ней уж точно. - Начнем с начала, - предложила она, вынув непонятно зачем носимый в нагрудном кармашке униформы карандаш для бровей и зубами стащив с него колпачок, занеся мягкий грифель над картой с самым довольным выражением лица. – Присядьте там, - безапелляционно ткнула она пальцем в сторону скамейки у фонтана с подсветкой и уткнулась с бурчанием в бумагу, развернувшуюся в гигантских размеров простыню. Алукард ровно семь секунд вслушивался в бубнеж, полный каких-то «Гальяни», «Гуччи» и «Дольче», после чего со вздохом отошел под искусственную пальму, пожухло смотрящую на мир из инкрустированной «алмазами» и окурками кадки. Стоило признаться себе, что разделение по «хватательному рефлексу» произошло еще в те незапамятные времена, когда одна самка, спустившись с кокосовой пальмы, хвасталась соседке с банановой, что муж убил для нее такого ягуара в пятнышек, еще и с зелеными глазами, да так словоохотливо, с множеством жестов, что соседке оставалось либо удавиться на виноградной лозе, либо заставить мужа убить более великолепного льва. В соревновании самок по яркости перышек в волосах и количеству шкурок невинно убиенных зверюшек мужчинам отводилась жалкая роль добытчиков, которых в лучшем случае почешут за ушком. Со временем самки заматерели еще больше, отрастили себе накладные ногти длиной со столовый нож и хищные улыбки в обрамлении неприлично алых губ, перед которыми некоторым экземплярам с Y-хромосомой было особенно сложно устоять. Несчастные мужчины же по-прежнему ловили мамонта, согнувшись в офисе, раскорячившись под машиной или стоя за буровой установкой, но бунтовать почему-то не смели. Возможно, потому что пятнышки леопарда действительно делали самочку какой-то особенной?.. - Я нашла! – радостно замахала бумажкой Виктория. На карте шестью жирными крестиками были отмечены нужные места и пунктиром был проведен маршрут. – Пойдемте в лифт, хозяин. Не раз и не два Алукарду, за всю его насыщенную и даже пресыщенную местами событиями жизнь и немного смерть, доводилось видеть, как самые серые невзрачные мышки становятся роковыми львицами. Ровно до тех пор, пока парик не будет снят в страстном ударе спиной о стену, шпанская мушка случайно проглочена во время жаркого поцелуя, а варикозные вены не проступят во всем своем синюшном великолепии, вынырнув из заманчиво-черной фибры чулок. Не раз и не два косился он с недоумением на оставшийся после очередной «дамы сердца» отпечаток на подушке, в доскональности повторявший рисунок насурьмленных бровей и выбеленного до аристократической бледности лица со скрывшимися стыдливо под слоем косметики веснушками. Однако процесс обратного превращения он не наблюдал ни разу. Он остолбенел, примерз к месту и с большим трудом смог вернуть на полагающееся место проглоченный после неудачного щелчка челюстями язык, когда его подопечная выпорхнула, подобно беззаботному попугайчику, из-за занавески примерочной. Название магазина, кричавшее лампочками, баннерами и стрелочками “All for Glamourous Pussy” заставляло сжаться в ужасе скромного Кардена по соседству – а носферату еще недоумевал, зачем Виктория затащила его сюда после какого-то «Агента Провокатора», откуда вышла с таинственным выражением лица и невесомым пакетиком. Можно сказать, что название себя оправдывало на все сто. Алукард не предполагал никогда, что из нескольких кусочков разноцветной ткани можно соорудить что-то подобное. Мужчина, обделенный фантазией, всегда предполагал, что одежда должна сочетаться по цвету в соответствии со специальной таблицей, придуманной еще в девятнадцатом веке, когда клубный костюм означал приверженность к Касте, а смокинг с фраком спутал бы только чешущий в затылке граблями крестьянин. Да и зачем изобретать сари, если можно взять кусок ткани и просто обернуть вокруг бедер на манер мумии? Женщина же из того же куска ткани сможет соорудить сари, тогу, пальто, шляпку, штаны, бриджи на теплое время года и тунику для похода на пляж, а также сотни и тысячи вещей для своего гардероба. В Виктории же, судя по всему, погиб в высшей степени плодовитый модельер. Призывно отставив в сторону бедро, Виктория карикатурно дула губки высоченному зеркалу под потолок. Надетая ею юбка явно пародировала теннисисток, задираясь по самый пояс на каждое неловкое движение. Ее пронзительный желтый цвет, который даже в кромешном мраке можно разглядеть, заставлял вспомнить о канарейке, переевшей лимонов. Агрессивно и вызывающе торчали петельки посекшихся ниток по подолу – кажется, юбку сшили на колене из бинтов, попавшихся случайно под руку. Но самой примечательной деталью была ее длина. Точнее, полное отсутствие оной. Алукарду доводилось видеть нижнее белье более целомудренное, нежели эта верхняя одежда. Кстати, о белье. Из-за пояса юбки, невольно привлекая внимание не только мужское, но и женское, торчали пронзительно-алые ниточки, которые некоторые продавщицы действительно пытаются выдать за трусики. Аккурат на перемычке между «поясом» и задней частью красовалась стрелочка из миниатюрных поблескивающих бисеринок, указывающая на таинственно прикрытый марлевкой выдающийся дерьер питомицы великого носферату. Топорщились розовеньким кружевом по шву на задней стороне чулки, родные братья тем, что украшали костлявые конечности «ночных бабочек». Разве что стоили они явно побольше, да резинка была из тончайшего кружева с затейливым узором, в котором определенно мерещилось что-то очень неприличное. Внушительный бюст вампирши, победно вздымавшийся над хилой действительностью, стал противоречить здравому смыслу, увеличившись из-за обилия навешенных спереди рюшечек и воланчиков на добрых полтора размера. Топик на тонких лямочках жалобно трещал, намекая, что одежду надо покупать хоть бы на полразмера меньше, а еще лучше – впору, а не как его – с трудом вбившись в кофточку на десять сантиметров уже, чем нужно. Розовый цвет одежды настойчиво буравил глаза, вколачивая в них по спице на каждый неосторожный взгляд и гоняя усталый взор по розовой неохватываемой глазом поверхности из хлопка, не давая ни малейшего шанса спасти зрение. Но хуже всего было цветовое сочетание взбесившейся клубники со скоблящим садистски по зрачкам бирюзовым топиком, щедро присыпанным бисером в произвольных местах. Алукард невольно сглотнул набежавшую слюну – Виктория выглядела так «кисло», что хотелось немедленно попить воды и заесть ее тремя кусками рафинада. Окончательным ударом по вкусу, фантазии и чувству меры стали туфли на пятнадцатисантиметровом каблуке, на которых Виктория немного покачивалась, подобно японскому небоскребу в землетрясение. Поразительным образом она почти догнала своего хозяина ростом, по крайней мере – перестала упираться макушкой куда-то в район живота своему непомерно высокому Мастеру. Шпилька была опасной для жизни не только того, кто ее носил – вампир представил себе, что станет с ногой того, кому такой каблучок вопьется «случайно» в ногу. И цвет… ядовито-салатовый, отвратительно-зеленый или сумасшедше-изумрудный – Алукард так и не смог разобраться. На каждое движение девушка гремела, подобно колокольчикам на санях Санта-Клауса, умудряясь позвякивать не только дюжиной браслетов на обеих руках, но и оттягивающими уши в лучших традициях некоторых африканских племен серьгами из «рубинов», двумя парами бус типа «шарики на ниточке» и даже пирсингом-клипсой, небрежно закрепленном в трогательно-беззащитной раковинке пупка. После смерти Виктория тихо-тихо прокралась одной лунной ночью к мусорному баку и с самой злодейской физиономией зашвырнула на самое его дно большую картонную коробку, удержавшись от желания утрамбовать ее сапогом. В коробке возлежали крема, скрабы, пилинги, тоники, гигиенические помады, тушь «естественного» цвета и еще тысячи приспособлений изуверского вида, запаха и цены, которые нужны нормальной девушке, чтобы выглядеть свежей и невинной от природы. После смерти на кожу вампирши не действовала ни дурная экология, ни нездоровый режим питания, кожа сама собой стянула широкие поры, стала в миг шелковистой на ощупь и совершенной, нежной. Даже ресницы удлинились и закрутились к кончикам умопомрачительной дугой. На память о старой жизни в ванной комнате остался стоять только любимый гель для душа с ароматом персика – в шампуне необходимость тоже отпала. Но азы владения кисточками, тюбиками и щеточкой для ресниц осталась в пальцах, что Серас и продемонстрировала скривившемуся от удовольствия вампиру. Изумительно гармонировавший с нижним бельем цвет бесстыже-алых губ только подчеркивался золотистыми тенями с «блестками», намазюканными так щедро, что в нижнем слое этой «почвы» наверняка можно было бы откопать пару скелетов эпохи мезозоя. Мягкие щечки Виктории украсились румянцем типа «яблочко да на тарелочке», а лишенное после смерти любой пигментации лицо приятно пожелтело от быстродействующего автозагара. Серас кокетливо похлопала ресничками, слипшимися от количества туши до состояния шести жирных паучьих лапок, и посмотрела на хозяина с самым наивным видом, на какой была способна. - Что скажете? – повертелась она на месте, удивительным образом не падая, но совсем нехорошо виляя бедрами, заставив немертвого осмотреться в поисках очередного «клиента». - Красота концентрированная, дистиллированная, - потер Алукард заслезившиеся кровью глаза, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота от мельтешащих пятен. «Мечта нимфоманки», - резюмировал он про себя, оценив парочку… завидующих взглядов со стороны клиенток магазина. Они что, серьезно?! - Как вы думаете, это его отпугнет? – задумчиво округлила Серас губы и сочно чмокнула ими. Алукарду показалось на секунду, что его девчушке кто-то прицепил на миловидное личико истекающий вишневым повидлом вареник. И только после этого пробирающего до костей умозаключения Алукард неожиданно расхохотался. - Я думаю, нам даже не придется покупать ему билет в Румынию – он сам удерет от тебя на реактивной тяге, - ласково потрепал ее мужчина по волосам. – Виктория, ты неподражаема! - Стараюсь, - невинно опустила Виктория ресницы, с большим трудом разлепив их обратно. - Кстати, - уведенное слезящимся от высококачественной косметики, «стойкой и несмываемой», глазом Виктории не понравилось: очи ее господина горели подобно семафору глубокой ночью в далекой холодной тундре, - меня не устраивают твои волосы. - А что не так с волосами? – запоздало клацнула девушка друг о дружку наращенными «стилетами» с наклеенными на них игривыми котятками, прощупав волосы солнечного цвета. – Брюнеткой в такой одежде быть точно не комильфо. - Слишком миловидно и ухоженно, - критически оценил Алукард, - как насчет такого? – кивнул вампир на лениво перебиравшую вешалки с последней отрыжкой моды девицу. Виктория тихонько икнула, узрев на голове предполагаемой «модели» шевелюру с очень модной в этом сезоне прической «Творческий беспорядок», в простонародье именовавшуюся «Артистический бардак на опохмеле». Поставленные дыбом перпендикулярно шее короткие волосы топорщились иглами, выкрашенными… то есть, мелированными розовыми прядками. - Хозяин, - испуганно произнесла девушка, - погасите глаза, я не буду так делать! - Не могу, - лаконично отрезал носферату, - будешь, - не менее постулировано произнес он. - Оставьте мне хоть что-нибудь свое! – возмутилась девушка, против воли вцепившись в дорогую ее сердцу шевелюру. – А почему не можете? - Аллергия на расцветку твоей одежды, - досадливо наморщился Алукард. – У тебя своего и так навалом, - скептично скользнул вампир взглядом по груди, внезапно напомнившей ему две сочные астраханские дыни. - Не глупи, Полицейская, это ради нашего общего блага! - Это слишком жестоко! – трубным голосом умирающего лебедя возвестила Серас на весьма магазин, пуская по щеке ненатуральных размеров слезу алого цвета. – Я не готова на такие жертвы! Пощадите, господин! - порхавшая вокруг Алукарда не первую минуту стайка девиц самого разного пошиба заинтересованно навострила пропирсованные висюльками уши и с укоризной воззрилась на доведшего девушку до истерики бугая. - Но ты все еще выглядишь слишком… - пощелкал Алукард пальцами, чувствуя, что против женских слез ему все равно не выстоять, - …слишком свежей и юной, - нехотя резюмировал он. – Если тебя умыть, то эффект пропадет, а развратники точно возрадуются твоему внешнему виду. Какой гадостью страдает современное поколение кроме излишней дури? - Максимализм? – подсказала Серас, отпустив отчаянно таскаемые из стороны в сторону пряди. - Как дурь не назови: максимализмом, свободолюбием или борьбой за идеалы - она все равно останется собой, - поморщился Алукард с высоты своего огромного жизненного опыта, едва не рухнув от случайно отвешенного шлепка по пятой точке. – Я спрашивал о другом, - обескуражено потер бедро вампир, проводив взглядом какую-то мечту Набокова, удалившуюся через стеклянную дверь с заносом всего-то два метра. Наглая молодежь пошла. – Во времена моей юности страдали от голода и умершей семьи, перебитой османами, но мне кажется, что у вас с этим полегче. - Куда уж легче, - невольно содрогнулась девушка, но развивать идею не стала, - тогда остаются кривые зубы, анорексия, булимия, спермотоксикоз и прыщи. - С первым я помочь уж точно не смогу, - хмыкнул он, покосившись на ряд остреньких девичьих зубок неестественной белизны, - анорексия – не с твоим телосложением. Булимия со стороны незаметна, - вздохнул он, продемонстрировав отличное владение современным сленгом и биологией, что несколько не вязалось с внешним видом, - а спермотоксикозом ты не можешь страдать в силу объективных причин. Надеюсь на это, во всяком случае. Остается только последнее, - фыркнул он и решительно махнул головой, отбросив косую прядь со лба патентованным разбивающим девичьи сердца жестом, - решено, идем. - Господин, а разве у вампиров бывают прыщи? – недоверчиво спросила Виктория вполголоса, протягивая кредитную карту кассирше, застывшей от зависти при виде умопомрачительного внешнего вида Серас. - Если очень сильно постараться, бывает и не такое, - нехорошо ощерился вампир в пустоту как раз над правым плечом Виктории. Выйдя из магазина с шуршащим пакетом, нагруженным старой одеждой, явно стыдящейся хозяйки, вампир потащил девушку в сторону… ресторанный дворик? - Не булимия! – запротестовала Виктория, подавившись собственным желудком от одного запаха человеческой еды. – Я же… - Вампиры не могут переваривать твердую пищу, - внимательно изучая сверхострым зрением меню с расстояния двадцати метров, поучал Алукард, - но могут с большим трудом – жидкую. Сейчас выпьешь чашечку каппучино и минимум на шесть часов почувствуешь себя гепардом в лучшую годину, - хохотнул носферату. – Или ты предпочитаешь латте? Может быть, эспрессо? – Викторию вторично замутило от запаха пережженных какао-бобов, но сопротивляться она не посмела, прекрасно понимая, что в случае отказа ее все-таки поведут к парикмахеру. - Она предпочитает гляссе, - этот голос иногда являлся Алукарду во снах, которые сложно было назвать кошмарами, да и говорил он несколько иначе, однако от одного его звучания вампир почувствовал, как у него на спине встают дыбом немногочисленные пережившие второе рождение волосы общим числом три штуки. – А еще лучше несколько коктейлей со сладеньким ликерчиком или кока-колу с сиропом, - тихо и ябеднически звякнула подпрыгнувшая ложечка, когда на белоснежное блюдце с логотипом опустилась тончайшая чашечка. – Это если судить по ее внешнему виду, конечно, - миролюбиво улыбнулась леди Интегра Хеллсинг, складывая развернутую на биржевых сводках газеты в четыре раза. – Да вы припозднились, я ждала вас полчаса назад. Интегра откинулась в неудобном кресле кофейни, всем своим видом являя торжествующую картину «пойманы с поличным». Впрочем, это довольное выражение очень быстро сменилось к удовольствию угрюмого Алукарда на суеверный ужас – Интегра догадалась рассмотреть в деталях гардероб своей подопечной, напрасно пытавшейся одернуть подол юбки хотя бы до линии трусов. - А у нас как раз весь шиповник вороны склевали, - пораженно произнесла она, - я думала, как с ними бороться, а то и так птичник слишком большой – гуси, птицы Гермеса, вороны… а теперь еще и какое-то чудо в перьях! - Леди Хеллсинг, я все могу объяснить, - робко начала оправдываться Виктория, вцепившись в полу плаща хозяина и выглядывая из-за него, как из-за бруствера. Хотя ей прекрасно было понятно, что ни один противотанковый еж ее теперь не спасет. - Объясняй, я охотно послушаю, - сделала жест широкой душевной доброты Интегра, нокаутировав случайно подошедшего официанта. Серас сглотнула под траурный грохот бьющейся посуды. - Это… - спряталась она понадежнее за Алукарда, - так осень скоро! – радостно ляпнула она откровенную глупость с закоченевшим от улыбки лицом. - И? – начавший подниматься официант тихонько и безнадежно взвыл, когда ему на пальцы приземлился тяжеленный ботинок, поправший само представление о женской моде на обувь. - Хеллоуин… - начала говорить Виктория совсем обморочным шепотом, - конфетки или розыгрыш, - пискнула она на уровне ультразвука, вспугнув дремавшего где-то под стропилами здания летучего мыша, мгновенно отправившегося искать симпатичную испускающую такой звук девицу-хироптера. – Я пошутила! - А я посмеялась, - елейно произнесла хозяйка Чудовища, медленно-медленно вставая с места и нехорошо похрустывая всеми пальцами. – Будем считать, что твое искрометное чувство юмора приводит меня в восторг настолько, что я совсем не злюсь. - Да ну? – фыркнул раздосадованный Алукард, сложив руки на груди. И невольно поежился над проницательным взглядом Интегры, обещавшим ему что-то, несомненно, незабываемое в пределах допустимой компетенции, чтобы заставить вампира ужасно страдать. Например, выкрашенных в розовый цвет голубей на свадьбе. Специально откормленных для ковровой бомбардировки. - Ну да, - беспечно взмахнула Интегра, сильным жестом выдернув из-за спины носферату его подопечную. – Смирно! – гаркнула девушка вытянувшейся в струнку по привычке Серас. Интегра обошла подопечную со всех сторон. Оттянула в сторону бусы, щелкнула пальцем по браслетам, с нездоровым интересом потыкала пальцем в бряцающую серьгу и молча достала из кармана упаковку жевательной резинки с клубничным вкусом. - Держи, - коротко ткнула она в нос сжавшейся Виктории бумажным сверточком. - Зачем? – пискнула Виктория, ловко увернувшись и подставив под убийственно точное движение хозяйки вместо рта глаз. - Для завершения образа! – рявкнула Интегра, заставив одного старичка-орденоносца, ветерана Второй Мировой, рухнуть под столик чисто рефлекторно: такой точно копии сирены воздушной тревоги еще никто никогда не воспроизводил. - Леди Хеллсинг, - умоляюще воздела глаза Виктория, - я… - Ты, - обвиняюще ткнула глава организации пальцем в необъятный бюст подчиненной, немедленно смутилась и прицелилась в район лба, - я всегда знала, что твой хозяин терпеть меня не может. - Да я вас просто обожаю, - замогильно произнес Алукард, пустив по кафельной плитке ядовитые побеги замораживающей тьмы. - Но ты, Виктория! – не смутилась Интегра, возвысив голос на два обертона. – Как ты можешь так меня не уважать?! Где твое чувство долга?! Где твое уважение к старшим?! Где твоя женская солидарность, в конце концов?! - Это у кого ее еще нет, - пробормотала Серас, почти не расцепляя зубов. И тут же втянула голову в плечи, вздернувшись во фрунт еще сильнее. – Леди Хеллсинг, в наш век эмансипации и признания прав человека я нахожу ваше поведение недопустимым! – пролаяла она в лучших полицейских традициях. – Я требую соблюдения своих интересов! - Ваши интересы будут соблюдены, сержант Серас, - ответила Интегра командным тоном, - вместе с интересами всех жителей Альбиона! Вам предоставлена высокая миссия и ответственное задание – на карте судьба миллионов людей! Или вам тоже захотелось погибнуть?! - Никак нет! – обиженно прорычала Виктория. – Но позвольте обратиться, почему моя кандидатура?! - А что, есть более подходящая? – язвительно осведомилась Интегра. - Да! – хором ответили вампиры. - Нет, - окрысилась леди Хеллсинг. – А сейчас ты – ткнула она пальцем в сторону Виктории, - пойдешь со мной, если не хочешь познать всю глубину боли и страдания, а я могу открыть их тебе, если ты не пошевелишь задницей, сержант! – Интегра топнула ногой, не обратив внимание на траурное завывание ползшего мимо, прикрывая голову подносом, злополучного официанта, откинувшегося в глубокий обморок. – Живо! – в глазах Интегры горел патентованный поколениями разнузданных викингов, один из которых был дедушкой Абрахама в двадцатом колене, огонь, гласивший, что его обладательнице даже мухоморов для «необычного состояния» не нужно. Набравшая воздух в легкие для контраргументов Серас неожиданно обмякла, скуксилась и позволила взять себя за вялую неживую ладонь, трагически опустив глаза и послав умирающую жалкую улыбку оставшемуся стоять нерушимым памятником красноречию вампиру. - Мы рождены, чтобы мымру сделать леди, - отрубила Интегра, послюнявив носовой платок и с силой принявшись оттирать со стыдливо розовеющего лица яркий макияж. – Хочешь ты того или нет, но на своего свекра ты произведешь самое радужное впечатление с моей помощью. - Можно подумать, женщина в мужском костюме знает, как приводить себя в порядок, - неожиданно вызверилась Виктория, втайне надеясь, что леди Хеллсинг ее за подобные слова просто мило утопит в фонтане. К ее удивлению, Интегра лишь хмыкнула, достав из недр компактного дипломата упаковку влажных салфеток и щедро принявшись оттирать лицо Виктории в лучших традициях одного советского мультфильма, где фигурировал один маленький поросенок и один прожорливый медведь. - Я бы посмотрела, как бы ты вышла на полигон в маленьком черном платьице от Шанель. Или я, по-твоему, синий чулок? - Костюм у вас черный, - хмуро ответила Виктория в салфетку, окончательно обнаглев. К счастью, леди Интегра ничего не услышала, оседлав любимого конька. - Умение правильно подобрать одежду и сочетать аксессуары – первейшая обязанность любой молодой леди. Этому начинают учить с десяти лет! Тебе, конечно, никто не прививал подобных манер – ты же росла в приюте, да и сама кокни. Наверняка любой одежде предпочитаешь джинсы и футболки или эти мерзопакостные мини-юбки с вырезом с задней стороны, - Виктория промолчала об одной организации, швейный отдел которой полностью состоит из капающих слюнями фетишистов, никогд
1 2 3 4 5 Категория: Новости \| Просмотров: 256 \| Добавил: thatingle \| Рейтинг: 0.0/0